Участники боевых действий (часть 1)
В данном разделе собраны рассказы о наших земляках, служивших в Афганистане (12 человек выполняли долг, 2 из них погибли).
О СЕРЁЖЕ УШАКОВЕ (28 февраля 1961г. – 10 июля 1981г.) Н.Ф. Худякова
Очень трудно говорить о Серёже в прошедшем времени, мне до сих пор не верится, что его нет. Мертвым я его не видела и не могу представить. В моей памяти он остался подростком-восьмиклассником, каким я его учила, высоким светловолосым мальчишкой с открытой улыбкой, с добрым чувством юмора, скромным. Он был одним из моих любимых учеников: не по оценкам, нет, - по моим предметам у него были тройки – а по тем чертам характера, которые ему были присущи. Это был очень порядочный человек, не способный на подлость. Серёжа всегда пользовался авторитетом среди своих товарищей.
Мне запомнились такие факты из его характеристики, которую писала Зоя Феодосьевна Яковлева, первая учительница Серёжи, когда он закончил начальную школу.
Половина поселка Климово весной заливается водой, в том числе и дом Серёжи Ушакова. В школу можно попасть только на лодке. В такие дни одноклассники Серёжи не уходили в школу до тех пор, пока не приплывёт Серёжа.
Если же ребята ссорились, то шли к Серёже, который помогал им разобраться, кто прав, кто виноват. Сам малыш, он уже тогда был для них авторитетом, даже судьёй.
Это уважение товарищей сопровождало Серёжу всю жизнь, где бы он ни находился.
Сам же к себе он относился строго, был самокритичен. Вот его автохарактеристика, сохранившаяся у меня: «Иногда на меня как бы находит: кого-нибудь бы «вызвать», сорвать урок, шуметь на уроке – при таком настроении я могу сделать, что угодно. Но так продолжаться не может, и надо исправляться, и чем скорей, тем лучше. Хочу исправляться и не могу. Не хватает силы воли».
Я не помню, чтобы из-за Серёжи когда-то был сорван урок. И не творил он в школе, что угодно. И безвольным его тоже не назвала бы. Видно, даже те немногие шалости, которые свойственны любому школьнику его возраста, казались ему из ряда вон выходящими. А дело было не в отсутствии воли – в подвижности, энергии, с которыми трудно совладать в 14-15 лет.
С автохарактеристикой перекликается одно из его писем мне из училища: «Спасибо Вам, Наталья Фёдоровна, за воспитание. Конечно, не всё Вы во мне дурное выбили, это надо было начинать делать раньше, но и за то спасибо. Вспомнишь, бывало, как мы уроки срывали или уходили с них, и подумаешь, что зря уходили и срывали».
И подпись: «Недостойный Ваш бывший ученик Сергей Ушаков».
Это слово «недостойный» особенно больно ранит сейчас, когда стало ясно, что это один из моих самых достойных учеников.
Серёжа очень любил природу, лес, охоту. В лес на лыжах мы ходили и группой, и втроем с Серёжей и Колей Радионенко. И всегда Сергей был настоящим мужчиной, опорой в этих походах. Постоянная мягкая улыбка, никакого раздражения, вовремя предложенная помощь превращали и для меня, не очень уверенно стоявшей на лыжах, эти походы в удовольствие. Были в походах и другие хорошие ребята: Вася Ильин, Коля Радионенко, Володя Трапезников, Витя Соколов и другие, но сейчас разговор о Серёже, поэтому я его и выделяю.
Сейчас офицеры жалуются на плохую физическую подготовку призывников. Серёжа и здесь был на высоте. В школе он был одним из лучших спортсменов, в училище (после 8 класса Серёжа поступил в Котласское речное ГПТУ на токаря) занимался в секции бокса, участвовал в межгородских соревнованиях. Все это помогло попасть ему в Воздушно-десантные войска, где, по-моему, служат наиболее крепкие ребята. И там, в армии, у него были неплохие спортивные показатели.
«Кроссы и марш-броски выдерживаю до конца».
«На стрельбах только один раз выбил 30 из 30, но меньше 27-29 не выбиваю».
Серёжа был очень скромным. Вот и в письмах любимым его словечком было «нормально». То, о чем другой мог бы написать очень много, вмещалось у него в одно слово «нормально». Вот, например: «Первый раз прыгнул из «АН-12». Нормально было». Не очень многословно об ощущениях от первого прыжка!
Только из письма к матери я узнала, что Серёжа попал в Афганистан добровольцем: «Вчера собрал наш призыв замполит батальона и предложил ехать в Афганистан. Будет отбор. Возьмут 20 человек. Я тоже могу попасть. Желание переменить место у меня есть. Сегодня надо будет подойти к замполиту, буду проситься добровольцем. Если попаду в группу, которая едет, то напишу».
Он попал в эту группу.
«Сейчас мы все здесь выполняем интернациональный долг… О том, что здесь делаем, чем занимаемся, писать не буду – приеду на ДМБ – расскажу» [22.05.1980г., Кабул].
«Охраняем очень важный объект. Здесь в случае тревоги будут жить советские люди. За меня не беспокойтесь. Здесь все тихо и спокойно» [10.06.1980г., Кабул].
В каждом письме успокаивает мать, родных, что ничего страшного в Афганистане нет. Просит мать беречь себя (она для него всегда была авторитетом, любил ее), как будто она находится в опасном месте, а не он.
«Ты, мама, береги себя. Обещают дать отпуска, когда приедем в Союз, всему личному составу. Если осенью вернемся, то домой приеду загорелый, окрепший, бегающий как лошадь. Мысли о том, что я могу погибнуть, даже не допускаю» [15.06.1980г., Кабул].
Да, в 19 лет в свою смерть не верится.
«Живу хорошо, служу, как следует солдату».
Что скрывается за этими короткими строчками, мы можем понять из поздравления командования части Серёже:
«Уважаемый товарищ Ушаков Сергей Григорьевич!
Командование, политический отдел нашей гвардейской орденоносной части горячо и сердечно поздравляют Вас с замечательным юбилеем – 50-летием Воздушно-десантных войск.
Мы отмечаем Ваши высокие качества: мужество, стойкость и отвагу, которые Вы проявили при выполнении интернационального долга.
Уверены, что Вы и впредь будете служить примером, приумножать боевую славу героических Воздушно-десантных войск.
Гвардии генерал-майор И. Рябченко
Гвардии полковник С. Тимошенко
2 августа 1980 года».
Вот настоящая характеристика Серёжи, которая дополняется благодарственным письмом командования части матери Серёжи:
«Уважаемая Александра Ивановна!
Командование части благодарит Вас за хорошее воспитание сына Ушакова Сергея Григорьевича.
За время службы он показал себя трудолюбивым, дисциплинированным воином, стал отличником боевой и политической подготовки (мать узнала об этом только из данного письма), мастером своей военной специальности.
Уверены в том, что он и впредь будет достойным продолжателем героических боевых традиций доблестных, овеянных славой побед Советских Вооруженных Сил.
Желаем Вам больших успехов в труде на благо нашей великой Родины.
Командир в/ч гв. подполковник Забабурин
9 мая 1981 года».
Вот отрывки из писем, помогающие нам лучше понять характер Серёжи и ту обстановку, в которой он находится (хотя он постоянно старается показать ее спокойной. Лишь изредка прорывается страшная правда, но Серёжа сразу спохватывается и старается сгладить ее, смягчить. Пишет об опасном с чувством юмора).
«Если это письмо дойдет до 2 августа, то выпейте за меня, за всех нас, кто оберегает ваш покой, за людей, спускающихся с неба, как ангелы, зато дерущихся, как черти. Ну, это все лирика. Живу нормально. Хожу в караулы через день. Стою на посту с киргизом. Взял меня он под свою защиту, а вот от кого защищать?» [26.07.1980г., Кабул].
Как будто не от кого защищать?!
«Получил еще письмо от В. Трапезникова. Тоже живет нормально. Просит сообщить, научили убивать или нет. Здесь такой стимул: хочешь жить – убьешь. Солдат СА стоит 10 000 афганей, на наши деньги это около 750 рублей».
Можно представить, как охотились за советскими солдатами, чтобы получить вознаграждение.
«Один батальон уходит в другое место. На войну против душманов (басмачей). Мы остаемся на старом месте. Когда выведут, не знаю. Встретил парня из Онеги, он у ком. полка адъютантом. На осень надеяться, сказал, нечего. Что ж, поживем пока здесь. Обо мне не беспокойтесь. В том месте, где мы стоим, тихо и спокойно. Ребята в полку как узнают, что я оттуда, завидуют».
Здесь у него остался племянник Серёжа. «Какой он стал? Ведь ему в сентябре 2 года. Когда я приду на ДМБ, то ему пойдет уже 4-ый. А до моего приказа осталось 400 дней. Отслужил 331 день, почти половину. Когда в Союз, точно не знаю, но к зиме должны вывести. Какие вы все стали, посмотреть бы на вас. Может, есть свежие фото, то пришлите. Буду ждать».
«Поздравляю бабушку с днем рождения. Я уже поздравлял в письме до этого, но лишний раз пожелать человеку счастья не помешает. 23-го у Сергуньки день рождения. Поздравляю маленького озорника (по бабушкиным письмам) с 2-летием. Ему долгих, счастливых лет жизни желаю» [04.09.1980г., Кабул].
«Ходят упорные слухи о том, что нас в декабре выведут в Союз. Скорей бы, а то заграница начинает надоедать. Ну да ничего. Сколько надо, столько и будем здесь находиться» [16.09.1980г., Кабул].
«Служба перевалила на вторую половину. С каждым днем служить остается все меньше и меньше. Нам только зиму пережить, а остальное будет все нормально» [12.11.1980г., Кабул].
«У меня служба без изменений, и в ближайшем будущем они как будто не намечаются. Вы, конечно, понимаете, о чем я пишу: о выводе в Союз. Сейчас, по слухам, нас оставят здесь до тех пор, пока закроются перевалы. А они закроются в конце декабря – начале января. Срок, как видите, все отодвигается и отодвигается. Я уже теряю надежду увидеть вас до дембеля. В отпуск отсюда не пускают, легче всю дивизию вывезти. Все заслужили отпуск. Я понимаю: вам трудно, трудно ждать. Но ничего, когда вы получите это письмо, у майских уже будет 100 дней до приказа. Пришлите календарь на 1981 год. Можете в свободное время сосчитать, сколько мне осталось до приказа. Он выйдет 26 сентября. Самое трудное позади [12.12.1980г., Кабул].
«Сегодня воскресенье, 1.02. Служба идет своим ходом. Все как надо. Хожу в караулы, в наряд по роте. Замечаний ни за что пока нет. Скоро уже будет приказ майский домой, наш следующий. Дослужим. До нашего приказа осталось всего ничего – 230 дней» [01.02.1981г., Кабул].
«Служба идет своим ходом. Скоро приказ, и станет ваш Сергей дембелем. Потом еще полгода и все. Я гражданский человек. Ничего, дослужим».
«Однажды, надеюсь, вы получите письмо, которое начинается словами: «Здравствуйте, я уже в Союзе». Это пока что только надежды, обещания. Сколько их уже было! Но ничего, скоро, скоро приказ, а потом домой» [23.02.1981г.].
Серёжа очень скучал по дому и, как все солдаты, считал дни, оставшиеся до приказа и до возвращения домой. Его сослуживец вспоминает, как они часто мечтали о том времени, когда придут домой, какая будет встреча, как пойдут на танцы. Не суждено было этому сбыться.
«До моего приказа осталось 438 дней. Одна треть службы позади» [14.08.1980г.].
«До моего приказа осталось 414 дней. Доживем и мы до того светлого дня 26 сентября 1981 года».
«Поздравляю бабушку с днем рождения. Пусть бережет себя, через год внук домой придет. Ведь до моего приказа осталось 391 день».
«До свидания дней так примерно через 270» [01.02.1981г.].
«Однажды напишу такую дату - ?.11.1981г.».
«До приказа, по которому я становлюсь дедом ВДВ, осталось 5 дней. А до моего, чтобы домой, 188. Через 200 с небольшим дней я прикачу к вам. Времени сейчас больше, начинаешь о доме задумываться» [21.03.1981г., Кабул].
«Горячий привет из солнечного, но такого далекого от Архангельской области Афганистана».
«…В 300 метрах от нас находится американское посольство. Некоторые наши солдаты бегут туда. Как бы трудно ни было, но у меня никогда даже мысли не возникало ломануться туда, изменить Советскому государству, никогда больше не увидеть вас, мои родные. Но ничего, еще немного, каких-нибудь 7 месяцев, и мы встретимся. Отпуск отсюда, как вы сами понимаете, не дают. В Союзе бывают только те, кто болеет желтухой, например. Но я такую болезнь не хочу ни за какие деньги… Как, однако, судьба, особенно солдатская, рулит человеком, бросает его. Мои друзья в Союзе, кто под Ленинградом, кто в Севастополе, а «Князя» аж за Мурманск зашвырнула. Мне же выпала судьба защищать народ Афгана» [08.04.1981г., Кабул].
«В письмах я вас спрашиваю, что пишут про Афган. До нас доходят слухи, что говорят, что в Афгане все спокойно. Это не совсем так. Вокруг Кабула полно душманов. В январе говорили, что в Союз убитых отправлено 13 тыс. человек, а цинки в Союз все идут и идут. Здесь, где стою я, относительно спокойно. Правда, по ночам постреливают, но уже ко всему привыкли. Не волнуйтесь за меня понапрасну, я в таком месте, куда проникнуть фактически невозможно… Серёга Пинаев готовится в рейд на душманов. Ему в рейдах нравится, а я даже не знаю, что это такое… До свидания в ноябре» [21.04.1981г., Кабул].
«В начале-середине марта на север летели стаи уток и гусей. На Родину летели, в Союз, а мы туда только через полгода. Замены еще нет. Ничего, и на нашей улице пень загорится» [23.04.1981г., Кабул].
«Сейчас здесь повышенная боевая готовность. Вы же, наверное, читали, что в Афгане 27 числа 3 года, как революция свершилась. Был парад, вся техника Советская, есть даже «катюши». Впервые их видел не в кино. Скоро 1 мая, душманы обещали его испортить. Здесь в каждый праздник повышают боеготовность. Ничего, осталось уже меньше 200 дней. До приказа 150 дней» [28.04.1981г.].
«Одно я понял в армии: чем дольше расставание, тем радостнее и желаннее встреча.
У нас тут вроде бы одно мероприятие намечается в этом месяце. Может быть, удастся съездить в Джелалабад, есть тут такой город. Но это еще неизвестно. Хорошо бы, конечно, съездить посмотреть Афган, а то живем за колючей проволокой, сами себя охраняем» [03.05.1981г., Кабул].
Пишет об этом «мероприятии», как о легком путешествии, хотя знает, что там опасно.
«Не удивляйтесь, прочитав на конверте новый адрес. Это будет мой адрес постоянный. Стоим в провинции Лагман, недалеко от города Джелалабад. Приехали сюда вчера. Ехали полсуток. Стоим на плато. Воду привозят на машине. Нам, привыкшим к большому количеству воды, здесь будет тяжело… Чтобы вы знали обо мне правду, давайте договоримся так: напишу «кормят нормально» - значит, все нормально, если «кормят хорошо», то значит опасно, если «очень хорошо» - очень опасно. Пока нормально».
Но и дальше, как бы опасно ни было, он везде пишет: «Кормят нормально».
«Питание нормальное, кормят нормально. Придется эти полгода потаскать каску и бронежилет… Осталось лето и осень» [31.05.1981г., пр. Лагман].
«Часто видим, как «работают» вертолеты огневой поддержки. Сначала нурсы (неуправляемые реактивные снаряды), потом пулеметы калибра 12, 7 , а на закуску бомбочек пару сбросят килограмм на 250. Видели, как в одной крепости после этих бомб рухнули стены. Намечался тут марш в пешем порядке на одну горку, оцепить аул надо было, но его отменили. Без машин никуда не выпускают. Сейчас стоим в боевом охранении взводом. Заступили на неделю. В лощину по нужде идешь и автомат с собой захватишь. Стоим на плато, внизу долина. Метрах в 150 от меня дом афганский глиняный. Видно, как пацанята бегают, женщины ходят в платьях до пят и на голове еще кусок материи длиной 1,5 метра. В парандже ходят мало, но лицо прикрывают… Дусты (афганские солдаты) ночью, да и днем любят пострелять. Может, по духам (душманам), а может, просто так. Слышал уже, как пули над головой в высоте посвистывают. Ничего, вполне терпимое ощущение. Питание нормальное» [13.06.1981г., пр. Лагман].
«Кормят нормально. За меня не беспокойтесь, ничего особенного здесь не творится, просто мы, как здесь говорят, защищаем свою Родину на дальних ее подступах. Это все красивые слова, а на самом деле служат такие же ребята и делают свое дело. Как у вас дела? Посадили ли вы огороды? Следующий урожай будем сажать вместе… Сегодня 100 дней до приказа» [18.06.1981г., пр. Лагман].
«Ничего особо интересного здесь нет. Служба как служба. Занятия, караулы. Афганцы ночью в долине устраивают «фейерверк», садят из всех видов оружия трассерами. Интересно посмотреть. Красиво. Это они от себя страх отгоняют, над нами только посвистывает. Особо этот звук ничем хорошим не отличается» [21.06.1981г., пр. Лагман].
И последние письма от Серёжи. Обычные письма. В письме к матери пишет: «За меня не волнуйтесь, приеду домой живой и здоровый» [25.06.1981г.].
Через два дня, 27 июня 1981 года, написал письмо родственникам. Письмо с чувством юмора, но в конце прорывается тоска по дому:
«Вчера были вертолеты, привезли почту, хлеб. Спасибо за письмо, спасибо, что не
забываете. Здесь действительно жарко, ходим, как в доме отдыха – в панамах. Командиры у нас за массовиков-затейников: то кросс, то строевой тренаж, то тактику придумают. Фруктов особо нет, стоим лагерем, а здесь ни одного дерева, только много пыли. Уже 1,5 месяца не было дождя. Стоит обычная афганская погода: жара, ветер, пыль.
От меня некоторое время не будет писем, уезжаю в командировку. Скорей бы все это кончилось. Скорей бы домой…»
Из «командировки» Серёжа не вернулся. Он погиб в бою с душманами 10 июля 1981 года. Через 1,5 недели в цинковом гробу был привезен домой. Не такой представляла мать встречу с сыном, не о такой мечтал и Серёжа.
О том, что Серёжа был до конца честным, говорит орден Красной Звезды, которым он был награжден посмертно 27 ноября 1981 года.
Последнее письмо матери Серёжи от командования:
«Уважаемая Александра Ивановна!
Мы понимаем Ваше горе матери, но Ваш сын выполнил свой долг до конца. Спасибо Вам, что Вы воспитали его именно таким, верным своей Родине, верным военной присяге.
Также сообщаем Вам, что Ваш сын за мужество и храбрость, проявленные при выполнении интернационального долга, представлен к правительственной награде – ордену Красной звезды.
С уважением к Вам
Командир войсковой части полевая почта 48059 В.Галкин
Заместитель командира по политической части А. Ковальчук
Садыков Алексей Александрович (13 июня 1964 г – 20 августа 1983 г)
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 января 1984г награждён орденом Красной Звезды.
Извещение №11551
Уважаемая Евгения Васильевна! С прискорбием извещаю Вас о том, что Ваш сын, Садыков Алексей Александрович, выполняя боевое задание, верный воинской присяге, проявив стойкость и мужество, был тяжело ранен и умер 20 августа 1983 года. Примите искреннее соболезнование и сочувствие по поводу постигшего Вас горя.
Военный комиссар (Франи)
Родился и вырос в Шалакуше. Проживал на Климово. До четвёртого класса учился в Климовской начальной школе, затем в Шалакушской средней школе. Алексей был очень способным учеником, но далеко не старательным (по отношению к учёбе). Всегда был весельчаком, ко всему относился со смехом, иронией. Друзья уважали его за это. Он не принимал близко к сердцу оскорбления, воспринимая всё скорее как шутку. Учителя очень любили Алексея, но при этом они постоянно напоминали ему о его «безбашенности», т.е. ветрености. В классе его уважали. Для мальчишек Алексей всегда был верным другом, ну а многие девчонки были без памяти влюблены в него. Да, действительно, он был весьма симпатичным молодым человеком, да ещё с прекрасным чувством юмора, как в такого можно не влюбиться!
Мещерякова Нина Ивановна, классный руководитель Алексея Садыкова.
Алексей учился в Шалакушской школе. Был способным учеником, легко и быстро усваивал все то, что давали ему на уроках учителя. Много читал, вдумчиво анализировал прочитанное. Отношение к жизни у Алексея было самое серьезное, во всех классных и школьных делах он принимал активное участие. На него можно было положиться, наверное поэтому у Алеши всегда было много друзей. С ним было легко, весело и интересно. Рос Алексей в спокойной семейной обстановке, был жизнерадостным, общительным, обладал чувством юмора. Когда выпускаешь из школы таких учеников, как Алексей, на душе спокойно: он по жизни пойдет правильной дорогой, он не подведет»
Дьячкова Ирина, одноклассница:
"С Алексеем знакома с 4-го класса. Несмотря на это, я очень хорошо узнала его за 6 лет совместной учёбы. Он всегда был честным, искренним человеком. Но вот только в учёбе ему не хватало усердия, трудолюбия, хотя он всегда был хорошистом. Все ребята в классе его любили и уважали за задорный характер. Очень часто опаздывал на первый урок. Прибежит и на вопрос учителя «Почему ты опоздал?» как ни в чём не бывало, отвечал: «Так ведь поезд стоял…». Ну, конечно, все климовские ребята прошли, и никакого поезда не было, а у Лёши вдруг «состав». Очень любил спорт. Всегда участвовал во всех спортивных соревнованиях. По физкультуре постоянно имел «5». Его очень любили девчонки. Спортивный, симпатичный, задорный – таким он был всегда. До сих пор не могу поверить, что его с нами нет…
Помню замечательный момент из школьной жизни. Мы учились в 9-м классе, и ко Дню защитника Отечества нам было поручено инсценировать песню «Алёша». В роли памятника решили поставить нашего Алёшку. Помню как сейчас: вот он стоит посреди зала – не шевелится, прямо как настоящий памятник. В шинели, военной шапке, с ружьём на плече, да ещё настоящим. Мы брали его в стоящей тогда у нас воинской части. Затем под строчки: «Цветов он не дарит девчатам, они ему дарят цветы», положили у его ног букеты цветов. Кто ж из нас тогда знал, что через каких-то 3 года всё повторится, как в нашей инсценировке. Никто и не думал, что не будет с нами нашего Алёшки…
По окончании школы, точно не помню, вроде поступал в Северодвинское военное училище. Мы долгое время общались, так как были недалеко друг от друга. Я после школы поступила в Архангельский кооперативный техникум. Алексей приезжал к нам с подругами.
Всё было замечательно, никто не думал, что Алёша станет одним из миллионов солдат, оказавшихся на жестоком поле битвы Афганской войны. Хотя Алексей всегда хотел стать военным и вдруг Афганистан.
До дембеля оставалось совсем немного. Ещё бы чуть-чуть, но тут ранение. Он долго лежал в госпитале, но не шёл на поправку. С госпиталя написал маме последнее письмо. Война оборвала так замечательно начавшуюся молодую жизнь. Так жестоко, безжалостно…
Так я и мои друзья потеряли близкого друга, а его мама единственного, любимого сына. Мы все долго не верили в смерть Лёши. Ну не может такого быть, чтобы нашего Алёшки, всегда весёлого, никогда не унывающего, оптимиста вдруг не стало…
Привезли его в цинковом гробу. Ждали этого очень долго, каждый день встречали поезда. Наконец дождались. Я помню цинковый гроб, маленькое стеклянное окошечко, в котором можно было разглядеть красную обшивку ещё одного гроба. Никто не знал, в каком состоянии он там…
Я ясно помню его лицо с широкой, никогда не исчезающей улыбкой и добрыми глазами.
Война жестоко поступает с молодыми судьбами, оставляя в сердцах близких глубокую скорбь."
Нечаев Алексей Владимирович
Родился в 1966 году. Окончил 8 классов Шалакушской средней школы и пошёл работать на лесозавод в строительный цех. Одновременно учился в вечерней школе, окончил 10 класс. 3 мая 1985 года призван в армию. 6 месяцев проходил обучение в Ашхабаде, потом направлен в Афганистан в автомобильные части. Наша часть занималась перевозками различных грузов, чаще всего угля. 1 раз в полгода возили продукты. Сначала было страшновато, потом привыкли. Охраняли себя сами, одна машина была оборудована зенитными установками. Если нас душманы не обстреливали, то мы в перестрелку не вступали. К жаре привыкли ещё в Ашхабаде, в Афганистане летом жара до +60 С доходила, пить хотелось всегда. Потом научились: если утром не попьёшь, перетерпишь, то весь день пить не хочется. Вода там хлорированная, пили её мало. Для питья набирали воду с родников, в нашей точке 2 тонны на 3 дня на 150 человек. Наши машины всегда шли колоннами, в первой машине шофёр и командир, моя машина была замыкающей, со мной был старший. В нашей части служили ребята разных национальностей – татары, узбеки, русские и др., жили все дружно, одной семьёй и дело одно делали.
Через каждые полгода прибывало пополнение. Подготовили себе замену и демобилизовался 25 мая 1987 года. Очень ждал этого дня.
Остап Ярослав Ярославович
Родился в 1963 году. В 1981 году окончил 10 классов Шалакушской средней школы, год работал на лесозаводе. 22 марта 1982 года призван в армию, 2 месяца был на учёбе в городе Термез, затем служил в артиллерии в Афганистане. Трудно было привыкать к климату, очень жарко, даже в марте +30 С. Возил боеприпасы, орудия, последний год был наводчиком на противотанковом орудии. Наша часть стояла на охране города Файзобад. За службу имел поощрение с фотографией у знамени полка. Демобилизовался 25 августа 1984 года.
Воробьев Евгений Михайлович
Родился в 1965г в Шалакуше. Родители Воробьёвы Елизавета Павловна и Михаил Филиппович – рабочие лесопункта. В семье пятеро детей. Окончил 10 классов Шалакушской средней школы, до армии работал на лесозаводе в водном цехе. Осенью 1983 года призван в армию. 8 месяцев обучался в Фергане, потом был направлен в Афганистан в 345-й десантный отдельный воздушный полк. Полк состоял из 3х батальонов. «Наш батальон стоял в ущелье у дороги на реке Пандигер, охраняли участок дороги, чтобы не допустить скопления душманов, обстрелов. Ходили в засады. Вставляли на высотках посты охранения, чтобы обезопасить движение колонн. Наш батальон был на боевых позициях, почту получали 1 раз в месяц. Жили в домах в кишлаке. Первое лето 1984 года – по 3 раза в день нас обстреливали. За это лето мы потеряли ¼ наших ребят убитыми и ранеными. В домах находились только 1/5 часть батальона, остальные на постах охранения. Физически было тяжело: переносили грузы с вертолётов. Водой обеспечивали себя сами. Вода там в большой цене, чем еда: жара, пить постоянно хочется. За водой ходили в горы с бурдюком РДВ (рюкзак для воды) – 100 литров на двоих, вот и тащим. Весь свой пост сами оборудовали – выносные посты, оперативные группировки, анова-штаб. Сначала я был связистом, ходил с рацией, потом переболел тифом. После болезни стал командиром машины БМД, получил звание сержанта и до конца службы, полгода был на машине. Полк наш был в городе Баграме, а наша часть в горах. За время службы сдружились, много друзей по взводу, роте, госпиталю. Встретились бы с радостью. В начале службы в Фергане был в той же роте, где проходил службу Садыков Алексей. Очень хорошо отзывался о нём сержант, жалел, что погиб Алёша. Демобилизовался 30 октября 1985 года
Пинаев Сергей Викторович
Родился в 1961 году в Шалакуше. Окончил 8 классов Шалакушской средней школы и ПТУ №30 в г.Новодвинске, получил специальность автослесаря и права тракториста. Работал в Новодвинске, 10 октября 1980 года призван в армию. В г.Самарканде прошёл двухмесячные курсы молодого бойца и был направлен в Афганистан. Специальность – механик-водитель танка. Мне было легче привыкнуть к климату Афганистана, так как начал служить зимой. Сначала был в боевом охранении 2 месяца, поучились, ознакомились, а потом и первое задание. Наша задача – охранять свой участок дороги 40-60 км, проводить колонны по дороге. Два месяца в охране, потом возвращаемся в полк на ремонт и осмотр техники. Ходили на боевые операции – уничтожение скопления банд по данным разведки, был в этом деле раз восемь. Основная служба наша – охрана дороги и объектов с продовольствием, горючим, стройматериалами. Иногда брали и в плен душманов, сразу передавали афганской армии. Ходили в засады ночами. В экипаже нашего танка 4 человека: командир, наводчик, заряжающий и механик-водитель, которым был я. Все мы во всём надеялись друг на друга, всегда могли заменить. Иногда случалось, что наши танки подрывались на минах. Здесь всё зависело от умения механика-водителя, наш танк прослужил благополучно. Самая большая трудность – мало воды, колодцы многие были отравлены, мы воду возили в баках. Никто не думал о трудностях, было всем трудно. Однажды мы шли на марше целые сутки – день и ночь – спать не хотелось, надо было доставить боеприпасы своим товарищам, которые отбивались от душманов. Пришли мы раньше срока. Почти всю службу в танке, кроватей и не видели, иногда только в палатке ночевали. С Серёжей Ушаковым переписывались.
Страницы музея:
История Шалакушской средней школы
Женщины - участники Великой Отечественной Войны
Жители поселка - участники Великой Отечественной Войны
Дети военной поры (часть 1, А-Л)
Дети военной поры (часть 2, М-Т)
Дети военной поры (часть 3, У-Я)
Участники боевых действий (часть 1)